Конституция Российской Федерации, несмотря на то что является Основным Законом последней волны, тем не менее пошла по пути наименьшего сопротивления в регулировании этого основополагающего права. Часть 1 статьи 20 Конституции лаконична: «Каждый имеет право на жизнь». Далее в части 2 определяется условие о смертной казни, что свидетельствует об узком понимании права на жизнь. Оно сводится к праву на биологическое существование каждого человека. Такое понимание было характерно в период с конца XIX до начала XX века. XX век отличался динамизмом развития событий, что способствовало развитию общества, коренным переменам в государственном устройстве, национальном законодательстве, правосознании. Узкое понимание является данью традициям и не отвечает современным запросам общественной жизни. Узкая трактовка права на жизнь связана с либеральной концепцией права и государства, согласно которой задача государства - минимизировать вмешательство в жизнь человека защитой уже нарушенного права. Широкая интерпретация права на жизнь основана на более глубоком понимании заявленного блага, человеческой жизни. Право на жизнь - это право не просто на существование, а право быть человеком.
В последние десятилетия общепризнанной является трехмерная природа человека. Так, биология различает в человеке три составляющие: физическую, эмоциональную и интеллектуальную; христианство - тело, душу, дух; индуизм - витальную, ментальную, астральную составляющую; философия - биологическое, социальное и духовное (психическое) и т.д., между тем разница только в терминологии. Традиционно в праве используются категории философии. Итак, человек - существо биосоциодуховное, вследствие чего структура права на жизнь носит тройственный характер и включает биологический, социальный и духовный компоненты. И то, и другое, и третье неотъемлемо от человека, необходимо ему, составляют неразрывное единство человеческого существа, сторонами которого являются личность как его «социально-духовная сторона» и организм, который представляет собой природную основу.
Право на жизнь как право на биологическое существование на сегодня является общепризнанным и включено во все важнейшие международные документы в сфере прав человека, а также почти во все национальные конституции. Это право получило конституционное регулирование уже в XVIII веке.
Право на жизнь как право на достойный уровень жизни появляется в доктрине в конце XIX века , нормативный же характер оно приобретает благодаря деятельности советских ученых, политиков и дипломатов. В СССР впервые на конституционном уровне были закреплены социальные права человека, гарантирующие человеку достойный уровень жизни, наряду с этим внешняя политика СССР способствовала закреплению данного права в международных документах, в частности в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах. К сожалению, Конституция Российской Федерации не называет это право среди основных прав человека, что, несомненно, снижает ее ценность как Основного Закона социального государства. Напротив, многие конституции стран Европы отразили это право. Примером могут служить Конституции Республики Армения, Республики Беларусь, Республики Кипр.
Что касается права на свободное духовное развитие, то на сегодняшний день оно не имеет общепризнанного характера. Это связано прежде всего с признанием недопустимости вмешательства государства во внутренний мир человека.
Итак, право на жизнь должно получить конституционное закрепление в широком его понимании Установленная трехзвенная структура права на жизнь является внешним проявлением его сущности, обосновывается ею
Право на биологическое существование человека гарантируется такими правами, как право на рассмотрение дела судом с участием присяжных заседателей, если обвиняемому грозит наказание в виде смертной казни, право на применение оружия при самообороне, если существует угроза жизни, право на бесплатную скорую медицинскую помощь.
Значение конституционного закрепления этого права для российской правовой системы трудно переоценить. Данная норма уже стала предметом изучения многих отечественных ученых . Однако неполнота большинства исследований в этой области состоит в том, что норма о праве на жизнь рассматривается в отрыве от других конституционных положений, регламентирующих целостность и морально-этическое благополучие человека. К тому же сам механизм реализации права на жизнь содержит ряд спорных моментов, требующих нестандартных юридических решений, например вопрос прекращения жизни.
Вполне очевидно, что поскольку право на жизнь относится к числу личных прав человека, то его реализация осуществляется им индивидуально и самостоятельно, независимо от воли других. Это означает, что вопрос жизни и смерти юридически должен решаться человеком индивидуально, без участия иных лиц. Исключение составляет смертная казнь, представляющая собой юридически определенную границу действия права на жизнь и один из видов кары, реакции общества на преступные действия, совершенные виновным лицом .
Существует точка зрения, что непризнание юридически за человеком права на смерть превращает право на жизнь в обязанность жить . Нам представляется, что в этом случае отсутствует такая прямая
Обязанность жить не может регулироваться правом, так как невозможно контролировать ее соблюдение, и применение мер ответственности нецелесообразно (например, согласно ч. 2 ст. 43 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений). Можно говорить лишь об обязанности жить с точки зрения общепризнанных норм морали.
Фактически человек может совершить действия, направленные на прекращение своей жизни, и в этом смысле распорядиться принадлежащим ему благом - жизнью. Поэтому неправомерно говорить, что отсутствие правовой регламентации права на смерть есть ограничение человека в его свободе . Никто не может запретить человеку умереть.
Многие современные авторы рассматривают право на смерть как продолжение, оборотную сторону права на жизнь . Эвтаназию иногда называют «достойная смерть». Однако этот термин не имеет никакого отношения к праву на достойный уровень жизни или достойную жизнь. В связи с этим недопустимо выводить право на достойную смерть из признания государством права человека на жизнь. Эти права имеют объекты, взаимоисключающие друг друга. И требуют противоположных государственных мер для обеспечения их реализации. Например, право на достойный уровень жизни в отношении людей, которые могут пожелать прекратить свою жизнь, предполагает политику государства направленную на совершенствование медицинского обслуживания, доступность высокотехнологичного лечения, создание хосписов, повышение социальной поддержки, общественного внимания, психологическую помощь, проведение определенной пропаганды в СМИ.
В законодательстве разных стран вопрос добровольного ухода из жизни решается по-разному. Например, в Австралии действует специальный Закон об эвтаназии 1997 г., согласно которому на территории страны запрещено принимать законы, которые позволяют или разрешают «преднамеренное убийство, называемое эвтаназией (что включает в себя и умерщвление в случае неизлечимой болезни), или помощь лицу, собирающемуся покончить с жизнью» .
В п. 2.2 Директивы Швейцарской академии медицинских наук 1995 г. говорится: «Содействие самоубийству не есть дело врача. Врач обязан облегчать, лечить и смягчать все физические и психические страдания, которые могут способствовать появлению у больного намерения совершить самоубийство» . Далее в комментарии к указанному пункту поясняется, что обычно больные просят об эвтаназии, испытывая страх перед невыносимой болью или не желая обременять родных. Вместе с тем при надлежащем паллиативном уходе и утолении боли можно уменьшить страх таких больных .
В настоящее время в отечественной науке можно встретить как сторонников , так и противников легализации эвтаназии в России.
Опасность легализации какой-либо формы эвтаназии можно увидеть уже в том, что за признанием определенных условий последуют требования расширения допустимости эвтаназии. Так, например, М.Н. Малеина уже сейчас предлагает расширить случаи допустимости эвтаназии, «если установлено, что в обозримый период времени смерть не наступит: во-первых, когда болезнь причиняет и будет в дальнейшем постоянно причинять сильные физические и моральные страдания, которые невозможно облегчить известными средствами, и, во-вторых, когда развитие болезни приведет (приводит) к деградации личности» . Детский хирург член-корр. РАМН, проф. С.Я. Долецкий писал, что «эвтаназия справедлива по отношению к неизлечимо больным, парализованным, больным-дебилам, пациентам, которые живут только с помощью жизнеобеспечивающей аппаратуры... ибо человек отличается от животного разумом и моралью» .
Существует точка зрения, что запрет на эвтаназию является жестоким обращением .
Часто, говоря об эвтаназии, одним из аргументов в защиту ее легализации называют утрату реального благополучия человека , т.е. жизненного комфорта или обеспечения права на достойный уровень жизни. Представляется, что в этом случае происходит подмена понятий. Объективная невозможность реализации одного из элементов права на жизнь не означает необходимость отказа от всех трех. Перед государством и обществом стоит задача не толкать человека к мысли самоустранения (по принципу: если тебя не устраивает твоя жизнь, то лучшим выходом будет умереть), но максимально восполнить иными благами навсегда утраченные, поддерживать интерес к жизни.
В некоторых государствах существует практика предварительного распоряжения правом на жизнь. Человек пишет заявление об оказании ему помощи в прекращении жизни в случае тяжелого заболевания, при этом назначается доверенное лицо. Кроме того, в литературе распоряжение человека на случай его будущей недееспособности о своей воле относительно лечения также получило широкую поддержку .
В настоящее время подобное распоряжение правом на жизнь в России не будет иметь юридических последствий. Согласно ч. 4 ст. 182 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускается совершение через представителя сделки, которая по своему характеру может быть совершена только лично. Распоряжение на случай недееспособности есть своего рода завещание. В России распорядиться на случай смерти можно только имуществом. Согласно ч. 3 ст. 1118 Гражданского кодекса Российской Федерации такое распоряжение может быть совершено только лично. Совершение завещания через представителя не допускается. Таким образом, если никто не может через представителя распорядиться своим имуществом на случай смерти, тем более недопустимо такое распоряжение своим неотчуждаемым правом - правом на жизнь.
Отказаться от права на жизнь - это значит отказаться от своего бытия. Намеренное лишение себя жизни ведет к прекращению существования человека, неповторимой индивидуальности, высшей ценности. В Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы признаются высшей ценностью. Нельзя забывать, что право на жизнь - право неотчуждаемое.
Согласно п. 2 ст. 9 Гражданского кодекса Российской Федерации отказ граждан и юридических лиц от осуществления принадлежащих им прав не влечет прекращения этих прав, за исключением случаев, предусмотренных законом.
Свобода усмотрения человека имеет всегда границы, критерием ограничения правомочия по распоряжению правом выступают прежде всего права другого человека и дееспособность. Дж. Локк отмечал: «Свобода людей, находящихся под властью правительства, заключается в том, чтобы иметь постоянное правило для жизни, общее для каждого в этом обществе и установленное законодательной властью, созданной в нем» . Б.Н. Чичерин писал: «Свобода не может считаться неприкосновенным правом, ибо закон всегда ее касается, ограничивая во имя чужой свободы и общественной пользы» .
В Российской Федерации согласно ст. 45 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. № 5487-1 эвтаназия запрещена. В соответствии с п. «д» ст. 61 Уголовного кодекса Российской Федерации убийство из сострадания является обстоятельством, смягчающим наказание.
Итак, фактически человек может прекратить свою жизнь, отказавшись от жизни, но отказаться от права на жизнь он не может. В связи с этим представляется, что возможность лишения себя жизни не подлежит правовому регулированию как право на смерть. Этой позиции придерживаются многие отечественные юристы. Например, Н.В. Кальченко пишет: «Выражение «право на самоубийство» является юридически ничтожным, поскольку самоубийство не облекается в форму субъективного права, налагающего на государство либо третьих лиц обязанность содействовать его осуществлению» . М.И. Ковалев отмечает: существующее нормативистское представление о праве должно распространяться только на действия, совершаемые в обществе и касающиеся взаимоотношений людей между собой, но не отношений человека со своей судьбой, если он сам захотел ее избрать» .
Человек вправе сделать попытку лишить себя жизни (поскольку нет юридической обязанности жить), но государство и общество не вправе оказывать ему в этом помощь (поскольку нет позитивного права на смерть, но есть неотчуждаемое право на жизнь). Ценность человеческой жизни абсолютна и не зависит от экономического развития государства, политического строя, тем более от субъективного мнения отдельных лиц. Если жизнь для самого человека по каким-либо причинам утратила смысл, то этого не происходит для государства и общества. «Государство призвано «признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина» в период его жизни. В остальном, признавая жизнь естественным правом, государство не правомочно: ни в осуществлении эвтаназии, ни в содействии самоубийству» .
|
обратная связь
