Содержание права собственности

Как известно, содержание правоотношения может быть понимаемо двояко. Во-первых, им является регулируемое правом общественное отношение, в данном случае экономическое отношение собственности (социальное содержание). Во-вторых, содержание правоотношения составляют права и обязанности сторон (юридическое содержание) .
В правовом отношении собственности на одной стороне находится собственник, а на другой - все окружающие его лица, ибо всякий и каждый обязан воздерживаться от нарушений прав собственника. В понимании этого возможны ошибки двоякого характера. С одной стороны, неправильно понимать правовое отношение собственности таким образом, что участником его, обязанным лицом становится лишь тот, кто посягает на права собственника, кто нарушит их и к кому, в соответствии с этим, собственник может предъявить притязание. Субъективное право, безразлично, абсолютное или относительное, нельзя сводить к притязанию. У носителя права появляется необходимость в правопритязании, в предъявлении требований к обязанному лицу (все равно - непосредственно или через суд) лишь при нарушении его права, при невыполнении обязанным лицом своих обязанностей, иногда - при угрозе нарушения. То же происходит и при упоминаемых в возражениях против этого деления способах самозащиты - выполнении кредитором обя-занности должника и т.п. Но это означает нарушение нормального хода дел, которое, по сравнению с общей массой осуществляющихся в гражданском обществе отношений, не так уж часто встречается. При таком взгляде оказалось бы, что во время нормального течения дел, когда отсутствуют основания для правопритязания, субъективного права не существует. Получилось бы, что правового отношения собственности нет до тех пор, пока право собственности не нарушено. Отсюда появляются представления о существовании субъективного права вне правоотношения, с чем согласиться невозможно. В последнее время подобная позиция нашла отражение в работах В.А. Лапача   и К.И. Скловского . Так, последний утверждает, что «во многих случаях право вполне успешно реализуется воздействием на тот или иной материальный... предмет без какого-либо участия иных лиц, которые в таком случае оказываются не обязанными...» . С таким методологическим подходом согласиться невозможно. Мы убеждены, что стимулирующее и мотивационное влияние права вне правоотношения нереально ввиду отсутствия соответствующего механизма, например субъективного права и субъективной обязанности. Возникает вопрос: разве праву, кроме собственно юридических функций, присущи неправовые функции? Вряд ли. Воздействие права на обществен-ные отношения как раз и исчерпывается правовой формой в рамках правового регулирования. Вот почему нормативное воздействие невозможно вне правоотношения . Это во-первых. Во-вторых, при рассмотрении субъективного права вне правоотношения невольно исчезает не только правоотношение, но и само общественное отношение собственности, в связи с тем что отношение существует лишь между субъектами, связывает двух или более лиц, образующих стороны этого отношения. «Отношения индивидов во всяком случае не могут быть не чем иным, как их взаимными отношениями».
С другой стороны, неправильно понимать правовое отношение собственности как отношение каждого собственника со всем населением страны. Пассивными участниками этого правоотношения являются лишь лица, которые имеют фактическую возможность («кто может или хотел бы») нарушения прав собственника и обязаны воздерживаться от этих нарушений.
В литературе участников абсолютного правоотношения, находящихся на пассивной стороне, подчас называют третьими лицами. С таким наименованием трудно согласиться , оно способно ввести в заблуждение. Если одно лицо нарушило право собственности другого, то тут два лица, никакого третьего нет; представляется очевидным, что нарушитель права собственности и до нарушения не был третьим лицом. Третьи лица появляются в тех случаях, когда к рассматриваемому правоотношению примыкает еще какое-то правоотношение, участника которого, в отличие от сторон первого правоотношения, называют третьим лицом (ст. ст. 37 - 39 ГПК). Например, собственник передал во временное пользование вещь другому лицу, а то лицо ее потеряло, и вещь оказалась во владении третьего лица, от которого вещь могут истребовать как собственник, так и временный владелец (второе лицо). Естественно, что порядковый счет может меняться в зависимости от правоотношения: при предъявлении собственником иска в обязательственном правоотношении на основании ст. ст. 396, 622 или 698 ГК третьим лицом будет незаконный владелец. Если же собственник непосредственно потребует вещь от незаконного владельца в правоотношении собственности на основании ст. 301 ГК, то третьим лицом окажется уже временный владелец, потерявший вещь.
Право вносит в естественные отношения определенные коррективы. Если люди биологически одинаково способны быть субъектами собственности, то объективное право их различает. Так, ст. 35 Конституции допускает быть субъектом собственности каждого человека, а субъектом земельной собственности ст. 36 считает возможным быть только гражданина, не допуская, следовательно, к ней не граждан. Еще больше различий проводится между коллективами, из которых одни вовсе не признаются субъектами права, а другие считаются субъектами иных вещных прав, но не права собственности.
Правовое отношение собственности считается односторонним. Обя-занная сторона должна быть полностью пассивна - не нарушать прав собственника. В тех случаях, когда говорят об обязанностях окружающих что-то сделать по отношению к собственнику, имеет место другое правоотношение, а не отношение собственности (см., напр., ст. 270 УК). Поэтому содержание правоотношения собственности очерчивается только изложением прав собственника.
Если то, что может сделать собственник, охватывается владением, пользованием и распоряжением, то на эти действия при правовом регулировании собственник должен иметь соответственно субъективные права, право владения, право пользования и право распоряжения, составляющие содержание права собственности.
Взгляд на элементы собственности и права собственности в виде вла-дения, пользования и распоряжения (соответственно права владения, пользования и распоряжения) является достаточно установившимся в экономической и юридической литературе . Но имеются и представления, которые отклоняются от этого взгляда и которые нельзя признать правильными. Так, существует мнение о четвертом правомочии собственника применительно к предпринимательским отношениям - о праве на собственную предпринимательскую деятельность, которая совместно с другими правомочиями: владения, пользования и распоряжения - составляет содержание субъективного права собственности . Свою позицию авторы не обосновали. Между тем право на собственную предпринимательскую деятельность может осуществляться как в рамках правомочий владения, пользования и распоряжения, так и всевозможных обязательств. Деятельность предпринимателя связана в ос-новном с использованием имущества, продажей товаров, выполнением работ или оказанием услуг (п. 1 ст. 2 ГК).
У некоторых авторов отсутствует четкое различие между экономиче-скими и юридическими категориями. Если необходимо различать собственность и право собственности, то такое же различие следует проводить между владением и правом владения, пользованием и правом пользования, распоряжением и правом распоряжения, т.е. между элементами собственности и права собственности. Между тем этого нередко не делается. Так, З.А. Федотовская пишет:
«В юридической литературе и практике под владением понимается фактическое обладание вещью. Под пользованием понимается извлечение из вещи (имущества) определенной выгоды. И, наконец, под распоряжением понимается возможность собственника определять юридическую судьбу данной вещи» .
В первой фразе этой цитаты речь идет о правомочиях. В следующей же части говорится уже не о правах, а о фактической возможности владения и пользования. В отношении же распоряжения дается определение, предусматривающее прежде всего право, а не фактическую возможность.
Наряду с этим недостатком, правильное представление об элементах собственности и права собственности затрудняется некоторыми необосно-ванными концепциями.
Одну из них представляет М.В. Колганов . Он отстаивает иное пони-мание владения и пользования, не в качестве элементов собственности, а в качестве различных форм собственности. Это понимание не может быть принято .
М.В. Колганов отождествляет использование и пользование. Такое смешение понятий недопустимо. Понятие использования несомненно вклю-чает в себя понятие пользования, но не исчерпывается им. Основы гражданского законодательства, проводившие определенное различие между пользованием и распоряжением в ст. 19, в то же время в ст. 25 указывали, что имущество граждан «не может использоваться для извлечения нетрудовых доходов». Очевидно, что извлечение нетрудовых доходов было возможно и путем отчуждения вещей, которое представляет собою распоряжение в настолько чистом виде, что М.В. Колганов прямо отождествляет отчуждение с распоряжением. Вряд ли нужно еще доказывать, что терминологическая неточность содержится не в Основах, а у М.В. Колганова.
«Иная концепция, также неприемлемая, представлена Ю.К. Толстым. Он упрекает В.А. Тархова в том, что им «владение, распоряжение и использование рассматриваются... как правомочия», в то время как при помощи указанных категорий раскрывается содержание собственности, а не содержание права собственности . Но, во-первых, Тархов никогда не включал использование в число элементов собственности или права собственности и не усматривал этого из приводившейся тогда им и Ю.К. Толстым цитаты. Когда говорится об использовании средств производства, то имеется в виду, очевидно, и распоряжение этими средствами производства. Во-вторых, представляется, что при рассмотрении содержания права собственности должно быть принято за основу содержание собственности. Бесспорно, что собственность суще-ствовала и будет существовать без правового регулирования, однако, когда говорят о праве собственности и тем самым исходят из наличия правового регулирования, то содержание права собственности не может не отражать содержания собственности. Фактические действия, совершаемые собственником и без правового регулирования, получают правовую форму; «но эта форма не создает ни своего содержания..., ни существующих в ней отношений лиц друг к другу, а наоборот». Эти слова Маркса, написанные по поводу обмена, целиком применимы и к отношениям собственности. Материальное отношение собственности объективно существует со всеми его элементами. Правовое регулирование, вносящее в эти отношения волю законодателя, не отменяет и не заменяет элементы собственности какими-либо другими элементами.
Не так полагает Ю.К. Толстой. В указанном сочинении он в отношениях собственности усматривает владение, распоряжение и использование, а в праве собственности - правомочия владения, пользования и распоряжения. Таким образом, содержание собственности по кругу действий, совершаемых собственником, оказалось отличным от содержания права собственности. Чем определялось это различие и в чем, кроме названий, оно заключалось - автор не объяснял.
Как уже отмечалось, использование не может рассматриваться в качестве одного из элементов собственности, поскольку оно охватывает и пользование, и распоряжение .
Поэтому следует признать, что элементами собственности являются владение, пользование и распоряжение, а элементами права собственности - права владения, пользования и распоряжения. Е.А. Крашенинников высказал весьма спорную точку зрения относительно содержания права собственности. Он утверждает, что право собственности представляет собой единство не трех, а двух правомочий: правомочия требования и правомочия собственника на свои действия, в которых заключены три субправомочия: возможность владеть, возможность пользоваться и возможность распоряжаться вещью . Критика подобного взгляда была дана в цивилистической литературе .
Владение нередко определяется как фактическое господство лица над вещью . Такое определение не может быть принято прежде всего потому, что понятие господства лица над вещью является нежелательным для правовой теории, рассматривающей отношения между людьми, а не отношения между людьми и вещами . Кроме того, говоря о господстве, нужно было бы еще сказать, в чем оно выражается, иначе применение этого определения оставляет все-таки неясным ответ на вопрос, существует в определенном случае владение или нет.
Некоторые авторы определяют владение как обладание . Такое «определение» явно не годится, потому что оно вместо того, чтобы дать понятие владения, предлагает синоним этого слова . По этой же причине несостоятельна и попытка разграничить владение и обладание .
Владение не может быть, конечно, представляемо только как непосредственное, физическое обладание вещью по трехчленной формуле древнеримских юристов: tenere, sedere, stare . Владение может существовать и при отсутствии физической связи между владельцем и вещью. Условия жизни общества и господствующие в данном обществе взгляды определяют достаточность или недостаточность признаков, позволяющих окружающим судить о нахождении вещи во владении какого-то лица. Для всех лиц, окружающих владельца, такими признаками будут те, которые свидетельствуют о нахождении вещи во владении вне зависимости от того, знают окружающие, кто владелец, или нет. Вещи, находящиеся в квартире гражданина, предполагаются принадлежащими данному гражданину. Но владение существует и без знания окружающих о его наличии в данном конкретном случае. Определяющим в ответе на вопрос о том, существует ли владение, является фактическая возможность для владельца пользоваться вещью.
Возможность пользования, естественно, не свидетельствует еще о праве пользования, так же как и наличие владения не означает наличия права владения . Но фактическая возможность пользоваться вещью является тем признаком, который свидетельствует о наличии фактического владения и в тех случаях, когда владелец не имеет юридической возможности пользования, не имеет права пользоваться вещью. Владелец не обязательно должен пользоваться вещью, но он должен иметь фактическую возможность этого, иначе не будет владения.
Право владения означает наличие правового основания, правовой охраны владения, возможности его защиты. Вопрос же о праве пользования разрешается в зависимости от характера юридического основания, лежащего в основе права владения. Так, право владения, принадлежащее собственнику или нанимателю, связано с их правом пользования вещью, а право владения, принадлежащее залогодержателю, хранителю или перевозчику, существует при отсутствии у этих лиц права пользования данной вещью.
Собственник всегда обладает правом владения и, как правило, осуществляет фактическое владение принадлежащими ему вещами. Однако фактическое владение не является необходимым для существования права владения. Право собственности, а следовательно, и право владения, может возникнуть у приобретателя в случаях, предусмотренных законом или договором, до передачи ему вещи (п. 2 ст. 225 ГК). Вещь может быть передана собственником во владение другого лица по договору найма, безвозмездного пользования имуществом, хранения, перевозки, комиссии, экспедиции, подряда - без передачи права собственности, с сохранением этого права в полном объеме за собственником, включая и правомочие владения, и с возникновением этого права у титульного владельца. Вещь может быть изъята у собственника помимо его воли в случаях, предусмотренных законом, с сохранением за ним права собственности (арест), вещь может быть изъята у собственника незаконно, наконец, собственник может временно оставить вещь вне места своего пребывания, не осуществлять фактического владения вещью без передачи ее другому лицу - во всех этих случаях собственник сохраняет право владения.
Д.Ф. Еремеев пишет, что, «если собственник длительное время не владеет вещью (например, пропустил давностный срок на истребование), закон признает ее бесхозяйной». В таком виде это утверждение неправильно. Его автор тут же сам добавляет, что «строение, собственник которого известен, но живет не в той местности, где находится строение, не может быть признано бесхозяйным». Следовательно, само по себе неосуществление владения не влечет за собою никаких юридических последствий. Бесхозяйным признается имущество, которое не имеет собственника или собственник которого неизвестен (п. 1 ст. 225 ГК). Высшие судебные органы неоднократно указывали, что не может быть признано бесхозяйным имущество тех владельцев, о которых точно известно, где они находятся, или хотя и неизвестно точное их место нахождения, но известно, что они выбыли либо могли выбыть в связи с обстоятельствами военного времени. Не может быть признано бесхозяйным также имущество, находящееся во владении возможных наследников. Что же касается задавненного имущества, то истечение срока исковой давности само по себе не прекращает права собственности на него (ст. 206 ГК).
Наоборот, осуществление фактического владения вещью способно повлечь возникновение права на нее. При правомерном изъятии вещи у собственника без лишения его права собственности право владения сохраняется за ним и одновременно возникает у лица, осуществляющего владение в силу закона или договора. В этой связи М.В. Самойлова справедливо считает, что передача собственником одного или нескольких принадлежащих ему правомочий вообще невозможна, как невозможно признание существования неполной собственности, неизвестной нашему законодательству. Передача правомочия означала бы тождественность правомочия собственника с одноименным правомочием несобственника, к которому оно перешло. Между тем в этом случае «право собственности на вещь временно усложняется наличием известного права на ту же вещь у контрагента по договору, что не лишает, однако, собственника его права в целом или правомочия владения в отдельности, а ограничивает осуществление права собственности. Отношения по поводу вещи определяются теперь совокупностью нескольких правовых характеристик. В отношении одной и той же вещи оказываются сосуществующими два различных правомочия владения: владение собственника и договорного владельца. Через владение последнего осуществляет правомочие владения также и собственник» .
В литературе высказывается взгляд, что право владения отделимо от права собственности . Правильнее было бы говорить о возможности ограничения права владения собственника. Собственник не осуществляет фактического владения, но не теряет права владения, если остается собственником.
Римская конструкция о недопустимости одновременного владения одной вещью двумя лицами имеет в своем основании защиту интересов частного собственника, каковым владелец является в тот момент или в последующем (по давности владения). Поэтому при наличии собственника всякий иной правомерный фактический владелец для усиления его зависимости от собственника рассматривается не как владелец, а как держатель.
В случае столкновения вещных требований двух правомерных вла-дельцев, каждый из них должен доказать правовое основание своего владе-ния, в зависимости от чего должен решаться вопрос об оставлении вещи у обладателя или передаче ее другому лицу.
Распоряжение и пользование тесно связаны между собою. Когда собственник сам осуществляет пользование и распоряжение, то вопрос о том, что относится к пользованию, а что к распоряжению, носит отвлеченный характер и практического значения не имеет. Если собственник, например, переделает свои часы из карманных в наручные или наоборот, то спор о том, что он осуществил в данном случае - пользование или распоряжение, носил бы схоластический характер. Но когда пользование предоставляется другому лицу, то практически важно установить, что охватывает одно понятие, а что другое. Если лицо имеет право пользоваться вещью, но не имеет права ею распоряжаться, то такие действия, как в приведенном примере, оно осуществлять не может.
Промежуточное положение в отношении пользования и распоряжения занимает предоставление вещи в пользование другому лицу. С одной стороны, совершается предоставление права другому лицу, то есть акт распорядительного характера. С другой стороны, имеет место использование вещи для получения наемной платы, что почти всеми авторами включается в пользование. По ст. 606 ГК нанимателю принадлежит право временного пользования имуществом. Верховный Суд СССР указывал, что наниматель не имеет права распоряжаться нанятым имуществом. Тем не менее наниматель вправе отдавать нанятое имущество в пользование другому лицу (ст. ст. 615, 647, 685 ГК), что является уже распоряжением. То обстоятельство, что договором может быть установлено иное, то есть отсутствие у нанимателя права сдачи имущества в поднаем, не имеет решающего значения, ибо договором вообще может быть предусмотрен определенный порядок пользования имуществом, с теми или иными ограничениями. Так этот вопрос рассматривается и судеб-ной практикой.
Пользование и распоряжение, подобно владению, могут быть связаны с правом собственности, могут быть осуществляемы на иных правовых основаниях, и могут встретиться такие случаи, когда пользование и распоряжение осуществляются без какого-либо правового основания, незаконно. Следовательно, пользование и распоряжение могут быть соединены с правом пользования и правом распоряжения и могут быть отделены от правомочий.
Для каких целей, удовлетворения каких потребностей осуществляются пользование и распоряжение - это решается самим собственником. Характер и границы осуществления права собственности определяются принципами права, важнейшими из которых являются принципы разумности и добросовестности .
Возможно предоставление собственником принадлежащих ему вещей в пользование другим лицам. Предоставляя вещь в пользование другому лицу, собственник предоставляет ему тем самым и право пользования данной вещью, сохраняя за собой право собственности и лишь ограничивая свои правомочия. В этом отношении не имеет значения, предоставляется ли вещь другому лицу в пользование за плату или бесплатно. Ни в том, ни в другом случае получатель не становится собственником предоставленной ему в пользование вещи. Нужно совершенно оторваться от жизни, чтобы написать, что «только сам собственник пользуется принадлежащими ему вещами бесплатно. В том случае, когда ими пользуются и другие субъекты бесплатно, они становятся такими же собственниками данного имущества, как и он сам». Подобная позиция исходит из конструкции разделенной (двойственной) собственности, которая в настоящее время поддерживается рядом авторов. Среди них А.И. Смирнов, отстаивающий взвешенную точку зрения. По его мнению, «прямая рецепция конструкции двойственной собственности из системы общего права, скорее всего, невозможна. Но существует вполне успешный опыт заимствования модифицированных трастовых конструкций стран континентального права. Эти конструкции облекаются в форму либо уже известных моделей учреждения и фонда, либо при помощи создания новых, например модели трастового предприятия... Вполне достойный пример для подражания и, главное, не требующий в рамках российского права существенного изменения законодательства» . В связи со сказанным заслуживает быть отмеченным мнение В.П. Мозолина. Он полагает, что право оперативного управления и право хозяйственного ведения необходимо заменить правом персонифицированной собственности, применяемым в рамках сущест-вующих форм собственности. В соотношении с правом собственности, принадлежащим юридическому лицу, право персонифицированной собственности должно предоставляться организации, создаваемой учредителем (учреждению, унитарному предприятию и др.) и обладающей большими имущественными правомочиями .
Реализация собственности - явление экономическое, поэтому реализация правомочий собственника зависит прежде всего от объективных условий, а затем уже как от него самого, так и от окружающих его лиц.
Осуществление права собственности сильно различается в зависимости от типа, вида и формы собственности.
Таким образом, с развитием рыночных отношений в нашей стране вмешательство государства в отношения собственности значительно уменьшается. В то же время сейчас возникает актуальнейшая проблема допустимых ограничений свободы распоряжения частной собственностью в интересах баланса публичных и частных интересов. Многие исследователи справедливо отмечают, что эйфория частнособственнической предпринимательской деятельности привела к тому, что цементирующее публичное начало было забыто. Определенную роль в этом плане сыграл Гражданский кодекс РФ, предоставивший гражданам и юридическим лицам возможность приобретения и осуществления гражданских прав своей волей и в своем интересе. Однако те ограничения указанной свободы, установленные в ст. 1 ГК, не дают нужного баланса имущественных интересов индивида и общества, что приводит к реализации отрицательной свободы субъектов предпринимательства. В конечном счете игнорирование публичного интереса с неизбежностью ведет к деградации частного интереса.
По мнению Л.А. Морозовой, ограничения права частной собственности должны соответствовать следующим принципам: 1) установление ограничений исключительно в интересах «общего блага», «общественного интереса»; 2) справедливой компенсации государством собственнику имущественных потерь; 3) установление ограничений на основании и в пределах закона; 4) равенство всех собственников перед лицом подобных ограничений; 5) возможность судебного оспаривания изъятия государством имущества из частной собственности .
В этом плане представляет большой научный и практический интерес исследование ограничений форм и видов права собственности, отдельных видов ограничения права пользования и права распоряжения земельными участками, участками недр, обособленными водными объектами, лесами и многолетними насаждениями, зданиями, сооружениями и жилыми помещениями. Такие ограничения права собственности допустимы как в интересах неопределенного круга лиц, так и в интересах определенных лиц .
В целом же в литературе обосновывается общая классификация ограничения права собственности на принудительное (в силу закона) и добровольное. Принудительное ограничение права собственности устанавливается в публичных и частных интересах, а также как санкция за правонарушение. Добровольное ограничение осуществляется в силу договора и односторонних сделок (завещания).
Необходимость исследования проблем ограничений права собственности в немалой степени обусловлена и ратификацией 20 февраля 1998 г. Государственной Думой ФС РФ Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. Она в ст. 1 Протокола № 1 закрепляет право государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов.