В нашей стране правовое регулирование отношений собственности ме-жду супругами неоднократно изменялось на протяжении отечественной исто-рии. Как отмечал известный русский юрист ХIХ в. В.Д. Спасович, «если спра-ведливо, что семья есть рассадник и первообраз общества, то в истории... се-мьи должны были отпечатлеться... с логическою последовательностью все ко-ренные перевороты, которые свершились в целой исторической жизни... наро-да. С этой точки зрения совокупность узаконений, определяющих права и обя-занности супругов по имуществу, - произведение разных периодов бытия» . Поэтому представляется целесообразным изучение истории развития институ-та правового регулирования отношений собственности между супругами в отечественном правопорядке.
«Войдем теперь в область, наиболее отдаленную от действий государст-ва, в тихую, неприкосновенную для внешних распоряжений сферу семейства, дотоле защищенную церковью и обычаями» , - писал в ХIХ в. один из авто-ров журнала «Русский вестник», публикуя указы Петра I, касающиеся личных и имущественных прав российских подданных. Такими словами автор предва-рял раздел о «правах семейственных». Однако не только церковь и народные традиции регулировали с древнейших времен семейные отношения. История развития правоотношений собственности супругов уходит во времена станов-ления государства Киевской Руси.
Уже в одном из древнейших русских законодательных актов - Русской Правде - содержатся нормы, регулирующие отношения супругов по поводу принадлежащего им имущества. Этот законодательный памятник свидетель-ствует о том, что жена на Руси имела свое отдельное имущество. По Русской Правде муж отвечал за свой долг самолично, без привлечения имущества же-ны. Таким образом, не все обязательства считались общими. Сделать вывод об обособленности имущества жены позволяет и другой памятник русского права - Вопрошание Кириково, где среди законных поводов к разводу названа рас-трата мужем имущества жены. Споры об имуществе между мужем и женой Устав Владимира Святого относил к ведению церковного суда. Установление порядка разрешения споров между супругами об имуществе также позволяет сделать вывод, что муж не являлся единственным собственником супружеско-го имущества .
Таким образом, несмотря на то, что и по древнерусским языческим обы-чаям , и по христианским воззрениям жена была лично подчинена мужу , правоотношения собственности супругов в Киевской Руси строились на прин-ципе раздельности. Исследуя эволюцию имущественных правовых отношений между мужем и женой по мере освобождения личности жены (перехода от идеи власти мужа над женой к идее опеки, а затем главенства мужа), И.А. По-кровский подчеркивает, что периоду власти мужа над женой соответствует система подчинения имущества жены мужу: все то, что жена имела до брака, и все то, что ей каким-либо образом доставалось во время брака, переходило в полную собственность мужа . Однако в нашей стране личное подчинение же-ны мужу, как мы видим, не влекло за собой утраты женой права собственно-сти на имущество даже в древнерусском праве, когда существовала именно власть мужа над женой. «По древнему Русскому Праву в отношениях супру-гов по имуществам выражалось начало, укоренившееся, вероятно, при содей-ствии Греко-римских узаконений, совершенной раздельности имуществ суп-ругов, отсутствия всякого их слияния... Оба супруга, владея отдельно движи-мой и недвижимой собственностью, могли вступать между собою в договоры и обязательства... Влияние брака на права имущественные супругов обнару-живалось только в законодательстве о приданом...» .
Упоминания о приданом, т.е. об имуществе, которое молодая жена при-носила в дом мужа, встречаются уже в Русской Правде. Согласно положениям этого документа отец или братья обязаны были выдать девушку замуж, наде-лив ее приданым. Разъясняя юридическую природу приданого, Д.И. Мейер указывает, что «приданое... составляет отчуждение имущества лицу женского пола, вступающему в замужество. Следовательно, брак имеет только случай-ное значение для приданого: составляет лишь повод, точно так же как можно представить себе и другое обстоятельство, под условием которого дарится ко-му-либо имущество. Но брак не оказывает никакого влияния на сами юриди-ческие отношения, возникающие по приданому: имущество дарится лицу женского пола под условием замужества; как скоро условие наступает, иму-щество становится собственностью этого лица, и делу конец». Правда, такое разъяснение о юридической природе приданого дано Д.И. Мейером примени-тельно к русскому праву начала XX в.; Д.И. Мейер делает оговорку, что в древнем нашем быту по праву власти мужа над женой, проявлявшемуся до-вольно резко, если не юридически, то по крайней мере фактически, имущество жены состояло в полном распоряжении мужа. Оттого нередко и по рядным записям прежнего времени имущество предоставлялось не жене, а мужу, так что приданое становилось собственностью не жены, а мужа.
Вместе с тем по общему правилу в Киевской Руси жена оставалась соб-ственницей своего имущества, в том числе, очевидно, приданого. Более того, представляется, что упомянутым в законодательных памятниках той эпохи отдельным имуществом жены, которое нельзя было привлекать к ответствен-ности по долгам мужа и которое мужу запрещалось растрачивать, являлось в первую очередь ее приданое. Ибо трудно вообразить, чтобы в те времена за-мужняя женщина независимо от мужа занималась приносящей доходы дея-тельностью. Следовательно, помимо приданого ее собственным достоянием могло быть только переданное ей в дар или по наследству, что для того исто-рического периода также довольно редко: как известно, наделение приданым было, по сути дела, передачей девушке части родительского имущества с це-лью обеспечения ее жизни в браке.
А.И. Загоровский, как и К.А. Неволин, отмечает, что раздельность иму-щества супругов утвердилась в нашей стране под влиянием греко-римского права, проводимого в жизнь духовными властями. Одним из основных источ-ников русского брачно-семейного права была византийская Книга Кормчая.
В Московский период русской истории взгляд на приданое как на не-прикосновенное для мужа имущество изменился. Приданое становится обще-семейной собственностью с правом мужа на преимущественное распоряже-ние. Разумеется, изменение правового режима приданого, а также другого имущества, происходило постепенно. Так, еще в начале XVI в. жена владела земельной собственностью независимо от мужа. С середины XVI в. начался процесс лишения супруги прав владения и распоряжения собственностью . Однако некоторые черты раздельности имущества супругов сохранялись. Так, Боярским приговором от 21 февраля 1679 г. было запрещено мужьям прода-вать и закладывать женины вотчины или заставлять жен продавать свои вот-чины по требованию мужей. Этот запрет был закреплен Указом «О неотчуж-дении продажею и залогом мужьям от своего имени жениных вотчин» от 19 июля 1679 г. Разумеется, законодателя в этот период интересовала прежде всего судьба феодальных земельных владений.
Следует отметить, что в тематической группе терминов брачного права русского языка XV - XVII вв. важное место занимает лексико-семантическая группа слов, обозначающих объекты правоотношений, в том числе подгруппа номинации приданого, называемого в северно-русских памятниках письмен-ности также «крута» или «скрута». Приданое было ключевым термином . Во-прос о приданом в XVI - XVII вв. решался при подготовке к венчанию, на ста-дии обручения . Приданое надо было оформить до женитьбы, в противном случае менялся объем прав: муж распоряжался приданым только в течение жизни жены, после же ее смерти приданое возвращалось ее родственникам. Правда, как будет видно из изложенного далее, такая же судьба приданого на случай смерти могла быть установлена договором и при оформлении придано-го до вступления в брак. В случае отсутствия договорных условий о судьбе приданого, оформленного до бракосочетания, оно по прекращении брака смертью жены оставалось у мужа, от которого поступало общим их детям; ес-ли же жена умирала бездетной, то приданое возвращалось в ее род к тем ли-цам, которые дали за ней приданое, или к их наследникам. Но отдельные ог-раничения правомочий мужа существовали независимо от времени оформле-ния приданого: в целях охраны интересов, связанных с феодальным землевла-дением, было принято положение, согласно которому муж не мог по своему усмотрению распорядиться вотчиной, которой он владел в качестве придано-го. Для отчуждения такой вотчины требовалось согласие жены. Оформление приданого производилось посредством рядных, или сговорных, записей. По-рядок оформления на протяжении указанного исторического периода претер-пел существенные изменения: в XVI в. это происходило без участия государ-ственных органов, затем государство начинает требовать уплаты пошлины за совершение сделки. Рядная запись содержала состав приданого, которое дава-ли невесте. Оно состояло практически из любого имущества, которым владел и распоряжался дающий приданое. Законодатель не определял круга лиц, имеющих право наделить невесту приданым, справедливо предполагая специ-фичность каждой конкретной ситуации. В приданое можно было дать деньги, дворы, холопов, за исключением кабальных, а также купленные вотчины. Ста-ринные княжеские вотчины в XVI - XVII вв. в приданое давать запрещалось, кроме того, имел место особый порядок дачи в приданое выслуженной вотчи-ны.
Русскому праву издревле известны брачные договоры. Исторически од-ним из первых видов брачных договоров на Руси, как и в других европейских странах, был договор о приданом. Обычное право Древней и Московской Руси предусматривает целый ряд договоров, призванных урегулировать имущест-венные отношения будущих супругов , а также других членов семьи, по-скольку молодые, как правило, не жили самостоятельно, и с изменением со-става семьи (обычно семьи мужа, приводившего жену в отчий дом) менялся набор прав и обязанностей в доме. Обычно сразу же после церемонии сватов-ства заключались следующие договоры:
1) договор о приданом, в котором указывалось, сколько и какого «име-ния» вносят родители невесты в пользу ее новой семьи, определялась судьба приданого на случай смерти жены или мужа (тогда, как правило, свекор или деверь возвращали невестке ее платье и часть денег);
2) договор о «кладке» (или «столовых деньгах») - так именовался взнос со стороны жениха;
3) предбрачный договор о наследовании.
Если молодые намеревались жить в доме у родителей жены, тесть и те-ща также заключали договор об имуществе с зятем-влазнем .
Наиболее распространенной формой брачного договора была рядная за-пись: отец невесты рядился (уговаривался) со своим будущим зятем относи-тельно условий свадьбы, и главнейшие условия этого ряда заносились в пись-менное обязательство и удостоверялись свидетелями. Этот документ часто со-держал условия и о приданом, и о взносе со стороны жениха, и о наследова-нии, т.е. объединял вышеупомянутые договоры. При этом одним из главных или, как мы бы сейчас сказали, существенных условий рядной записи явля-лось обязательство жениха вступить в брак с невестой в определенный срок и корреспондирующее ему обязательство отца невесты выдать за него дочь. На случай нарушения этого личного обязательства для виновной стороны уста-навливалась неустойка. «И они меж себя с обе стороны учнут уговариваться о всяких свадебных статьях, и положат свадьбе срок... И учнут меж себя писати в записех своих имена и третьих, и невестино, а напишут, что по сговору тое невесту взять на прямой установленный срок, без пременения, а тому человеку невесту за него выдать на тот же срок, без пременения. И положат в том пись-ме меж собою заряд, буде тот человек на тот установленный срок тое девицы не возьмет, или тот человек своей девицы на срок не выдаст, взяти на винова-том 1000 или 5000 или 10000 рублев денег, сколько кто запишет в записи...». В рядной записи, как уже было сказано, определялись также наследственные права будущих супругов. По прекращении брака смертью мужа жена иногда владела его вотчинами и движимостями, если не вступала в новый брак. Часть, в которой жена наследовала в имуществе мужа, определялась рядной записью. По прекращении брака смертью жены приданое оставалось у мужа, от которо-го поступало к их общим детям; если же жена умирала бездетной, то приданое возвращалось в ее род к тем лицам, которые дали за ней приданое, или к их наследникам.
Вопрос о юридической природе взноса со стороны жениха («кладки», «столовых денег») является спорным. Так, историк И.И. Срезневский, основы-ваясь на том, что в русских летописях в связи со вступлением членов княже-ского дома в брак с иноземцами упоминается вено (веном в Польше назывался брачный дар мужа жене, размер которого соответствовал размеру принесенно-го приданого; этот институт рассматривается далее), считает, что на Руси су-ществовала плата, вносимая женихом или его отцом отцу невесты. В.Д. Спа-сович, видимо, также основываясь на упоминании в летописи вена, которое Ярослав получил при выдаче своей сестры замуж за польского короля Кази-мира, при характеристике данного института в польском праве отмечает, что польское вено представляет собой дар мужа жене, а не ее родственникам, как в русском праве. К.А. Неволин указывает на неверное толкование летописей и на отсутствие в русском праве брачного дара - установления, находившегося в соответствии с приданым. Представляется предпочтительным мнение К.А. Неволина, тем более что у других авторов (А.И. Загоровского, Д.И. Мейера, Г.Ф. Шершеневича и др.) нет упоминаний о существовании такого брачного дара в тех областях России, которые не подверглись польскому влиянию. Воз-можно, взнос со стороны жениха в пользу невесты или ее родных представлял собой частичную оплату свадебных расходов или что-либо подобное. Как от-мечается в современном филологическом исследовании русской семейно-правовой терминологии XV - XVII вв., в правовых документах частного ха-рактера широко представлены термины, обозначающие затраты для вступаю-щих в брак. Среди таких терминов, помимо уже упомянутых вена и неустойки, часто встречается «вывод», обозначаемый также словами «куница выводная», «куница благословенная», «выводное», «куничное», представляющий собой плату жениха семье невесты за отлучение ее от рода или плату помещику от семьи новобрачных за переход невесты к другому крепостнику. Это является еще одним подтверждением тому, что на Руси, видимо, существовал обычай внесения платы за невесту, а не преподнесения ей самой брачного дара, соот-ветствовавшего приданому.
Применительно к допетровской России можно следующим образом оха-рактеризовать правоотношения по поводу имущества супругов.
1. Имущественные права и обязанности не только не отделены от лич-ных, но, напротив, тесно с ними связаны. Так, брачный договор (совершаемый обычно в форме рядной записи) устанавливает одновременно личные и иму-щественные права и обязанности сторон - обязательства о заключении брака и обязательства по приданому.
2. Объектом правоотношений супругов является не все нажитое супру-гами имущество, а в первую очередь приданое - имущество, выделявшееся не-весте ее родными и передававшееся вместе с ней из одной семьи в другую. Правовые памятники наиболее древнего периода юридически отделяют иму-щество жены от имущества мужа (например, путем запрета привлекать иму-щество жены к ответственности по долгам мужа, посредством разрешения же-не требовать развода в случае растраты мужем ее имущества), но не содержат указаний на состав обособленного имущества жены. Это позволяет сделать вывод, что таким отдельным имуществом жены является именно приданое, права и обязанности по поводу которого при вступлении в брак и при прекра-щении брака определены и в законодательных актах, и в договорах. Например, установленный в Московской Руси запрет мужу свободно распоряжаться вот-чинами жены распространялся на вотчины, принесенные в приданое.
3. Поскольку брак рассматривается как пожизненный и в принципе не-расторжимый союз, четко не определяются правомочия супругов по владе-нию, пользованию и распоряжению их имуществом во время брака (за исклю-чением указанных выше ограничений свободного распоряжения приданым). Права и обязанности в отношении супружеского имущества устанавливаются главным образом при вступлении в брак (обязанность дать за дочерью или се-строй приданое) и на случай прекращения брака (например, возврат придано-го).
4. Участниками правоотношений, объект которых - имущество супру-гов, являются также родственники мужа и жены . Так, рядная запись обычно совершается отцом или братьями невесты и женихом или отцом жениха, а имя невесты пишется наряду с именами «третьих» (свидетелей); при прекращении брака права и обязанности по поводу имущества супругов возникают у их родственников (по возврату приданого). По этим же причинам правоотноше-ния собственности супругов в этот период неотделимы от наследственного права: во-первых, наделение дочери приданым, как правило, соответствует выделу имущества сыну и фактически заменяет для дочери наследование в родовом имуществе; во-вторых, изложенные выше права на приданое при прекращении брака смертью жены или мужа представляют собой по своей юридической природе право наследования.
5. Правоотношения по поводу имущества супругов можно назвать ком-плексными, поскольку они одновременно носят вещный и обязательственный характер. В Московский период, когда приданое поступало в пользование и распоряжение мужа и раздельность имущества супругов проявлялась в основ-ном лишь в праве жены и ее родственников требовать в некоторых случаях возврата приданого, права жены на супружеское имущество следует охаракте-ризовать как обязательственные.
Если применительно к русскому праву времен Киевской и Московской Руси можно говорить о некоторой неопределенности регулирования имущест-венных отношений между супругами , то в польском и литовском законода-тельстве XIV - XVI вв. система раздельности имущества супругов разработана до мельчайших подробностей, и можно даже выделить ступени развития этой системы. Правоотношения собственности супругов по польскому и литовско-му законодательству указанного периода рассматриваются в данной части на-стоящей работы, посвященной истории русского права. Это объясняется тем, что польское и русское право на протяжении длительного времени взаимно влияли друг на друга в силу известных исторических причин. Так, во время частых войн России с Польшей некоторые территории неоднократно перехо-дили из одного государства в другое, а Великое княжество Литовское, соеди-нившееся с Польшей, включало целый ряд областей, населенных преимущест-венно русской народностью. В Российской империи польско-литовская систе-ма имущественных отношений между супругами получила законодательное закрепление в Литве, Полтавской и Черниговской губерниях.
В Польше, как и в России, правоотношения собственности супругов с XIV в. строились на началах раздельности, несмотря на то что жена была лич-но подчинена мужу. Система раздельности имущества супругов последова-тельно закреплена во многих законодательных актах: статуте Вислицком 1347 г., привилегии Ягеллы 1387 г., грамоте земской Казимира 1457 г., Литовском статуте, приобретшем обязательную силу в 1564 г., корректуре Прусской 1598 г. и др. Рассматривая основные ступени развития данной системы, можно уви-деть, как возникла и утвердилась раздельность имущества супругов при лич-ном подчинении жены мужу. При этом необходимо отметить, что данная сис-тема раздельности имущества супругов, по сравнению с русской довольно сложная и подробно разработанная, сложилась в Польше и Литве позже, чем в России, поскольку в этих землях долгое время сохраняли силу традиции родо-вого устройства и происходила продолжительная борьба христианства с язы-чеством.
Род дробился на множество семейных союзов, состоявших в общем вла-дении имуществом. Недвижимое имущество могло быть отчуждено только с общего согласия членов семьи. На всех членах семьи лежала круговая ответ-ственность по обязательствам каждого из них. Так, только по Вислицкому ста-туту отец освобождался от ответственности по долгам сыновей; до этого вре-мени взрослые сыновья как участники семейной собственности обременяли ее своими долгами. Личность жены не выделялась из семейного единства, ее имущество терялось в общей массе семейной собственности, при этом жена участвовала в обладании этой собственностью нераздельно с мужем и детьми. По смерти матери сыновья имели право требовать у отца выдела им половины всего семейного имущества. То есть сыновья были вправе требовать не прида-ное матери, а часть общей семейной собственности, в которой личности роди-телей закрывали собой личности детей.
По мере ослабления родовых традиций, в результате чего отдельная личность выделяется из семейного круга, и укрепления позиций христианства, которое по сравнению со славянскими языческими воззрениями возвышало женщину, законодатель старается обеспечить самостоятельность жены в се-мейном кругу в имущественной сфере. Средство обеспечения самостоятельно-сти - институты приданого, вена и оправы. Обычаи приданого и вена, сущест-вовавшие в западных славянских землях в глубокой древности, развивались в римских понятиях под влиянием христианской церкви.
Приданое за невестой давали родители, братья, другие родственники, иногда его вносила сама невеста. До 1423 г. по польским законам женщины не имели права наследования в родовом имуществе, дочь не наследовала в иму-ществе отца, поэтому в случае смерти родителей приданое выделяли именно те родственники мужского пола, которые устраняли женщину от наследова-ния. Величина приданого первоначально определялась законом в зависимости от социального статуса; при этом в качестве приданого невеста приносила только движимое имущество. Позже было установлено, что приданое может состоять из недвижимости любого рода, в том числе вотчин, как выслужен-ных, так и купленных . Размер приданого стал зависеть от усмотрения отца . Братья при назначении сестрам приданого должны были руководствоваться примером отца, если при его жизни одна или несколько сестер вышли замуж, а если нет - в течение года со дня смерти отца определить размер приданого со-вместно с четырьмя близкими родственниками. Как правило, на приданое оп-ределялась четвертая часть наследства, которая делилась поровну между все-ми сестрами. Приданое сестрам давалось путем выплаты деньгами или отвода недвижимости в течение года со дня вступления в брак. Обязательство братьев по наделению сестер приданым обеспечивалось посредством ипотеки на иму-ществе братьев. В случае несостоятельности братьев кредиторы, к которым перешли их имения, обязаны были выплатить приданое замужним сестрам, а незамужним уплачивать проценты и предоставить возможность проживания в указанных имениях. Муж записывал жене, дарил ей на случай своей смерти взамен приданого вено в известной сумме денег. Вено состояло из:
1) стоимости приданого;
2) привенка (привенок обычно равнялся приданому).
Вено муж обеспечивал частью своего недвижимого имущества (обычно половиной). Такое обеспечение называлось оправой, или реформацией вена. Неоправленное приданое терялось в имуществе мужа безвозвратно. Первона-чально акт оправы представлялся на утверждение короля, но когда обычаи ве-на и оправы распространились в обществе, стал составляться веновый лист, который вносился в актовую книгу при земском суде.
Значение вена и оправы обнаруживалось главным образом по прекра-щении брака. Так, если брак прекращался смертью жены, вено теряло силу, а приданое становилось собственностью детей, но оставалось в пользовании мужа до вступления в новый брак; при отсутствии детей от данного брака приданое возвращалось родственникам жены. Но в случае прекращения брака смертью мужа вдова (венная пани) имела право пожизненного владения и пользования оправными имениями, если не вступала в новый брак (так назы-ваемое вдовье сиденье). Судьба имущества супругов при расторжении брака определялась одновременно с решением о разводе; права супругов на имуще-ство зависели от причин развода. При отсутствии приданого, и, следовательно, вена и оправы, вдова, если это был ее первый брачный союз, получала так на-зываемый венец девичий - фактически вознаграждение за лишение ее девст-венности. Размер венца девичьего был установлен законом: тридцать гривен или недвижимость, приносящая три гривны дохода.
В Польше в рассматриваемый период правоотношения собственности супругов так же, как и в России, неотделимы от наследственных, тем более что по польским законам супруги не наследовали друг после друга. Учрежде-ние вена и оправы, таким образом, преследовало в первую очередь цель обес-печения жены на случай прекращения брака смертью мужа.
При этом польское право достаточно четко определяло права и обязан-ности супругов в отношении приданого, вена и оправы во время брака. Если приданое состояло из движимого имущества, оно сливалось с имуществом мужа и, как и вено, находилось в его пользовании и распоряжении; жена при-обретала право на сумму, в которую приданое было оценено в веновом листе. Недвижимое приданое нельзя было отчуждать без согласия жены. Муж был также ограничен в правах распоряжения недвижимым имуществом, которым было оправлено вено. Оправа оставалась жене и в случае несостоятельности мужа, и даже в случае конфискации его имущества за государственную изме-ну. Таким образом, оправа представляла собой ипотеку.
Жена во время брака могла «обладать на правах полной собственности своим отдельным имуществом» - одеждой, драгоценностями, деньгами, не входившими в приданое, в том числе подарками мужа. Такое имущество в Польше носило название выправы. Жена могла иметь в собственности также недвижимое имущество.
Супруги в любое время, как до совершения брака, так и во время брака, могли заключать между собой договоры, в том числе изменявшие общие пра-вила относительно собственности супругов. Такие договоры должны были ре-гистрироваться в земских книгах. Правда, в польских землях в отличие от рус-ских супруги могли вступать между собой не во все гражданско-правовые сделки: жена не могла совершать дарение в пользу мужа без согласия своих родных. Видимо, здесь также сказалось влияние римского права, распростра-няемого христианской церковью. Четкая система, в которой вено соответство-вало приданому, исключала дарения между супругами. Запрет таких дарений был также продиктован тем, что супруги в Польше не являлись наследниками друг друга. Самым распространенным видом договоров между супругами был договор о взаимном пожизненном пользовании имуществом на случай смерти, называвшийся пожизненной записью. В результате заключения такого догово-ра раздел имущества между нисходящими становился возможным только по смерти обоих супругов. Взаимность - обязательное требование такой пожиз-ненной записи. Записи могли быть полными и неполными, т.е. охватывавши-ми все имущество супругов или отдельные его части, а также условными или безусловными (например, право пожизненного пользования предоставлялось при условии не вступать в новый брак). Запись вступала в силу при внесении ее в книги по месту нахождения имения. Переживший супруг владел и поль-зовался имуществом без права распоряжения, не мог ни отчуждать, ни закла-дывать имение и отвечал по долгам умершего супруга.
В.Д. Спасович так характеризует польскую систему супружеских иму-щественных правоотношений: «Имущества не сливаются в одну массу, не со-ставляют общей собственности, остаются различными по источникам проис-хождения. Единство супружеского союза выражается в управлении мужа при-даным, от последствий худого управления жена обеспечена во время брака и по его прекращении посредством ипотеки. Забота мужа о судьбе жены - в уч-реждении вена. Пожизненные записи - возможность теснейшего общения ме-жду супругами». С приведенным мнением трудно не согласиться. Действи-тельно, для рассматриваемого исторического периода данная система право-отношений практически идеальна: она учитывает реальную общность супру-жеской жизни во время брака и в то же время защищает различные интересы супругов и их законных наследников.
В Литве после соединения с Польшей имущественные правоотношения супругов были построены по польскому образцу с некоторыми особенностя-ми, связанными с тем, что не имевшая оправы жена наследовала часть имуще-ства мужа. Право жены наследовать сохранилось в Литве со времен действия там русского права.
Заключение брака по общему правилу не оказывало влияния на недви-жимое имущество жены: она сохраняла право собственности и на приобретен-ные до брака, и на унаследованные во время брака вотчины. Существовавшие в разные периоды ограничения прав женщины на недвижимость при вступле-нии в брак преследовали политические цели: чтобы воспрепятствовать массо-вому переселению поляков в литовские земли, некоторое время действовало постановление, согласно которому литовская женщина при выходе замуж за чужеземца или подданного коронного (т.е. поляка) теряла не только свои вот-чины, но и право наследования в имуществе родителей и даже право получе-ния от них приданого. Впоследствии это ограничение было отменено, но дол-гое время сохранялось другое: дворянка, вышедшая замуж за человека недво-рянского происхождения, теряла родовые вотчины в пользу ближайших роди-чей, которые обязаны были выплатить ей половину их стоимости. Жена дос-тавляла для брака внесение - совокупность движимостей, вносимых в дом му-жа. Внесение подразделялось на:
1) приданое, состоящее из наличных денег, золотых и серебряных ве-щей, жемчуга, драгоценных каменьев;
2) выправу, в состав которой входили все остальные предметы: платья, одежды, платки, лошади, экипажи и прочее .
Внесение давали за невестой родители, родные братья, вообще родст-венники, наконец, и сама невеста. Количество приданого зависело от воли ро-дителей (при их жизни). В случае вступления в брак после смерти родителей размер приданого определялся сообразно с тем, что получила сестра, выдан-ная замуж при жизни отца, либо всем сестрам выплачивалась четвертая часть отцовского наследства, которая делилась между ними поровну.
Внесение обеспечивалось оправой. Перед заключением брака жених при свидетелях - людях добрых - выдавал невесте или ее родным, дающим за ней внесение, веновый лист, в котором обеспечивал внесение в известной сумме денег третью своих недвижимых имуществ. В состав этой суммы входили:
1) двойная или совитая стоимость приданого (приданое с привенком);
2) простая стоимость выправы.
Не получившая венового листа жена теряла все права на внесение, как бы велико оно ни было. В любом случае внесение терялось в имуществе мужа, делалось его собственностью, которой он распоряжался по своему произволу. Оправные имения находились в пользовании мужа, но он не мог ни отчуж-дать, ни закладывать их без согласия жены, изъявленного ею лично перед су-дом. Жена имела ипотеку на этих имениях, они не подлежали взысканию за долги и преступления мужа, относящиеся ко времени после совершения вено-вой записи. Но на них могло быть обращено взыскание за долги самой жены. Как бы велико ни было внесение, оно не могло обременять более одной трети недвижимого имущества мужа и его принадлежностей. При этом принадлеж-ностями недвижимого имущества (имения) считались оружие, лошади, рабо-чий скот, «люди тяглые, челядь дворная».
Права супругов на имущество в случае развода зависели от решения ду-ховного суда по бракоразводному делу. Если в разводе был виновен муж, жена вступала в обладание оправой, если брак расторгался по вине жены, то она те-ряла и внесение, и права на получение оправы.
Система раздельности имущества супругов в ее польско-литовском ва-рианте получила законодательное закрепление в Российской империи для Литвы, Полтавской и Черниговской губерний.
Одним из первых и важнейших нововведений Петра I в сфере правоот-ношений собственности супругов была отмена в 1702 г. рядных как обяза-тельного атрибута заключения брака и ликвидация неустойки, которую пола-галось платить в случае, если заключение брака не состоится. После отмены рядных стали писать росписи приданого, в которых просто перечислялось его содержание .
В Петровский период трансформируется взгляд на положение замужней женщины. Вместе с распространением в дворянской среде европейских обы-чаев, в частности куртуазного культа дамы, исчезают некоторые ограничения прав замужних женщин. С 1714 г. приданое становится собственностью жены, которой она может пользоваться без участия мужа. Законодатель в XVIII в. вернул жене полные права по распоряжению своим приданым <1>. Указ 1715 г. давал жене право свободно продавать и закладывать свои вотчины без со-гласия мужа. Правда, на практике допускались определенные нарушения этого права. Так, прокурор юстиц-коллегии представлял Сенату, что в Московской крепостной конторе пишут купчие крепости от имени жены только с согласия мужа (по дозволительным письмам). Сенат повелел писать крепости беспре-пятственно, не оговаривая в них согласия мужей, поскольку жена вправе рас-поряжаться собственным имуществом. Однако в 1763 г. Сенат признал недей-ствительной купчую, данную женой мужу, так как жена находится во власти мужа. Но уже через четыре года Павел I разрешил каждому из супругов рас-поряжаться собственным имуществом всеми законными способами и повелел считать «переукрепления» имущества между супругами действительными, т.е. разрешил сделки между супругами. Ранее, в царствование Елизаветы и Екате-рины II, в законодательстве Российской империи появились «явственные оп-ределения... о разъединении имущества супругов».
С этих пор по дореволюционным российским законам правоотношения собственности супругов были построены на началах раздельности. Согласно ст. 109 Свода законов гражданских браком не составляется общего владения в имуществе супругов; каждый из них может иметь и вновь приобретать от-дельную свою собственность.
Закон особо упоминал о приданом, оно не составляло исключения из общего правила. Статья 110 Свода законов гражданских закрепила следующее правило: приданое жены признается ее отдельной собственностью. В законо-дательстве Российской империи о браке и разводе и кассационных решениях Сената подчеркивается, что обязательство дать приданое, даже если оно со-ставлено в форме сделки, нельзя признавать сделкой, т.е. оно не порождает никаких обязанностей у давшего такую запись и не дает жениху и его родст-венникам права требования предоставления приданого. Более того, закон не устанавливал обязанность отца наделить дочь приданым; назначение придано-го и его размер определялись отцом по своему усмотрению. Но в случае смер-ти отца братья обязаны были наделить сестер приданым, размер которого под-робно регламентировался законом в зависимости от количества сестер и от того, были ли при жизни отца одна или несколько сестер выданы замуж и на-делены приданым. Правда, в России в отличие, например, от средневековой Польши эта обязанность братьев не обеспечивалась установлением ипотеки.
Отдельной собственностью жены признавалось не только ее приданое, но и «имение, приобретенное ею, или на ее имя, во время замужества, чрез ку-плю, дар, наследство или иным законным способом» (ст. 110 Свода законов гражданских).
Следствием раздельности являлось право каждого из супругов само-стоятельно распоряжаться своим имуществом. «Супругам дозволяется прода-вать, закладывать и иначе распоряжаться собственным своим имением прямо от своего имени, независимо друг от друга и не испрашивая на то взаимно ни дозволительных, ни верящих писем» (ст. 114). Если один супруг распоряжался за счет другого, ему необходимо было иметь на то «уполномочие», т.е. дове-ренность. «Запрещается мужу поступаться имением жены, или жене имением мужа, иначе, как по... доверенности» (ст. 115). Супруги имели право «взаим-ного переукрепления» своего имущества друг другу всякими законными спо-собами, не исключая и дарения. Они могли продавать друг другу свое имуще-ство, кредитоваться друг у друга и т.д. Это было закреплено в ст. ст. 116 и 117 Свода законов гражданских.
Следует отметить, что, несмотря на режим раздельности, ст. 106 Свода законов гражданских признавала за женой, исполнявшей свои супружеские обязанности и проживавшей в супружеском доме, право на получение содер-жания от мужа в соответствии с его возможностями и сообразно его состоя-нию . При этом Сенат разъяснил, что обязанность мужа содержать жену не устанавливает общности имущества супругов.
Отступлением от принципа раздельности можно считать запрет жене без дозволения мужа вступать в договор личного найма, брать на себя выполнение работы, исполнять за вознаграждение обязанности, требующие познаний и умственной деятельности (ст. 2202 Свода законов гражданских), а также за-прещение жене без позволения мужа выдавать векселя и переводить их с воз-вратом на себя (ст. 546 Устава торгового). Однако, как отмечает К.Д. Кавелин, поставка перечисленных имущественных отношений жены в зависимость от позволения мужа - только кажущееся противоречие безусловной имуществен-ной раздельности. Указанные случаи представляют собой попытку применить начала личной зависимости жены от мужа и полной имущественной самостоя-тельности супругов к явлениям действительности. Ведь запрет жене нани-маться и выдавать на себя векселя касаются такого рода действий, которые хотя и имеют имущественный характер, но находятся в тесной связи с лично-стью и гораздо легче и чаще, чем распоряжения имуществом реально сущест-вующим, могут иметь последствием личную ответственность и тем вести к отлучению жены от мужа.
И.А. Покровский, указывая на раздельность имущественных прав суп-ругов по законам Российской империи, отмечал, что «когда и каким образом установился у нас этот принцип раздельности, это вопрос чрезвычайно тем-ный и спорный...». При этом обращение к вышеуказанным памятникам древ-нерусского права позволяет сделать вывод, что раздельность имущественных прав супругов при личном подчинении жены мужу - древняя русская тради-ция, а не только следствие царствования императриц Елизаветы и Екатерины II, которые, «сочувствуя интересам своего пола, желали оградить имущество жен от власти мужей и, воспользовавшись неопределенностью нашего древне-го права насчет имущественных отношений между супругами, положили на-чало разъединению имущественных прав супругов». Относительно же проис-хождения этой традиции в Древней Руси - раздельности супружеского имуще-ства, - то ее называют сфинксом русского права и объясняют пробелом в пра-ве, рецепцией римского права, особой необходимостью защиты интересов собственности прежней семьи жены на случай прекращения брака вследствие свободы развода. Не отрицая влияния изложенных причин, необходимо отме-тить, что режим раздельности имущества супругов как в древнем русском, так и в воспринятом на Руси римском праве, а равно в праве других стран, где этот порядок существовал издавна (Польше, Литве), обусловлен главным об-разом еще одной причиной, о которой будет сказано в следующем параграфе данной главы, после рассмотрения происхождения имущественной общности.
Что касается брачных договоров в период империи, то, несмотря на их популярность в народной среде (характер и основные разновидности брачных договоров по русскому обычному праву приведены выше), законодательное закрепление они получили только в Литве, Полтавской и Черниговской губер-ниях, где действовала уже рассмотренная польско-литовская система прида-ного с веном, оправой, венцом девичьим. За исключением законов, касавших-ся вышеуказанных областей, как отмечает Р.П. Мананкова, «в писаном рус-ском праве уже нет богатой палитры брачных договоров, но сама возможность заключения допускается при господствующей в законе конструкции полной раздельности». На мой взгляд, нельзя однозначно утверждать о том, что в Рос-сийской империи существовала возможность заключения супругами не только «обычных» гражданско-правовых договоров (купли-продажи, дарения и др.) относительно конкретного имущества, но и особого брачного договора, опре-деляющего правовой режим различных видов их имущества. Так, по Д.И. Мейеру, «определения законодательства о разъединении имущества супругов разделяют общее свойство гражданского права, т.е. получают силу там, где нет самоопределения граждан, нет никакого законного препятствия супругам заключить брачный договор, по которому все имущество супругов считалось бы общим и состояло или в обоюдном их распоряжении, или в распоряжении одного лица, когда один из супругов передает другому право собственности по своему имуществу. Словом, нет препятствия супругам установить имуще-ственные отношения на началах, подходящих к той или другой системе иму-щественных отношений между супругами, какие существуют в государствах Западной Европы». Как указывает А.М. Нечаева, «из смысла ст. 116 вытекает, что супруги могли как до брака, так и после его совершения «войти в согла-шение» относительно определенного имущества, принадлежащего тому или другому» . Это пишет и С.Н. Бондов. Однако ни в труде А.И. Загоровского по семейному праву, ни у Г.Ф. Шершеневича ничего не сказано о возможно-сти заключения брачного договора в его западноевропейском понимании ге-нерального договора, устанавливающего режим имущества супругов. Как видно из приведенной цитаты, Д.И. Мейер выводит допустимость такого брачного договора из общих начал и смысла гражданского законодательства. А.М. Нечаева, исходя из смысла ст. 116 Свода законов гражданских, отмечает только возможность заключать договор относительно определенного имуще-ства и не касается природы такого договора. С учетом этого представляется, что данную статью можно толковать не как допустимость именно брачного договора, определяющего принципы построения отношений собственности между супругами, а как разрешение на «взаимные переукрепления», т.е. на совершение супругами между собой «обычных» гражданско-правовых сделок. Тем более что буквальное содержание ст. 116 Свода законов гражданских сле-дующее: «Супругам не возбраняется взаимно переукреплять между собою собственное их имение посредством продажи или дара на общем законном ос-новании». И далее ее логичным продолжением является ст. 117, которая гла-сит: «Не воспрещается равномерно супругам совершать взаимно закладные на принадлежащее каждому из них имение и вступать в другие законные между собою обязательства». Видимо, смысл данных статей заключается в закрепле-нии непосредственно в законе возможности для супругов заключать между собой различного рода сделки. Допустимость самостоятельного распоряжения супругами своим имуществом любыми способами, в том числе посредством заключения друг с другом договоров купли-продажи, имущественного найма, займа и др., является следствием построения правоотношений собственности супругов на началах раздельности. При этом в законодательстве Российской империи отсутствуют прямые указания на возможность посредством брачного договора установить, что все имущество супругов (или его часть) является общим или подлежит управлению одним из них. Как отмечает В.П. Никитина, иной режим имущественных отношений между супругами, отличный от раз-дельности, исключался.
Таким образом, брачный договор в его классическом понимании не яв-ляется институтом российского имперского законодательства.
Вследствие раздельности имущества супругов ни один из них не отвечал по обязательствам другого. При этом законы Российской империи закрепляли реальные гарантии прав кредиторов супругов. В то же время при обращении взыскания на имущество защищались интересы супруга, не являющегося должником.
Во-первых, законодатель признавал, что ввиду близости супругов и со-вместного ведения ими хозяйства большая часть движимого имущества в суп-ружеском доме, т.е. обстановка, является общей, ведь супруги владеют и поль-зуются ею сообща. Поэтому супруг, не являющийся должником, имеет право на часть этого имущества . Исходя из этого, при составлении описи в нее включались половина мебели, находившейся «в доме общего мужа и жены жительства», половина служащей в хозяйстве посуды и столового серебра, хо-тя бы все оно было означено одним гербом или именем мужа, половина эки-пажей, лошадей и упряжи. Правда, позднее норма о включении в опись поло-вины всех предметов обстановки и обихода была заменена предписанием при взыскании с одного из супругов подвергать описи и продаже всю находящую-ся в супружеской квартире движимость, кроме платья и белья другого супру-га. Закон устанавливал предположение, что все имущество принадлежит тому супругу, с которого производится взыскание, пока и насколько не будет дока-зано противное. Вещи, в отношении которых супруг-недолжник мог предста-вить доказательства, что они принадлежат ему, оставались его «неприкосно-венным достоянием». Не требовалось доказывать лишь принадлежность пла-тья и белья.
Во-вторых, если один супруг объявлялся несостоятельным и над его имуществом открывался конкурс, отдельные сделки, совершенные этим суп-ругом в последние десять лет в отношении другого супруга, могли быть при-знаны ничтожными. Речь идет прежде всего об имуществе, перешедшем дар-ственным путем от несостоятельного должника к его супругу в течение по-следних десяти лет перед конкурсом. Тогда «подаренные имения» или их стоимость (если одаренным супругом они уже были отчуждены) включались в конкурсную массу. Относительно вещей, находящихся в общей квартире, за-кон устанавливал правило, по которому обязанность доказывания их принад-лежности лежит не на конкурсном управлении, а на супруге. Если вещи при-обретены у супруга-должника другим супругом возмездно, закон возлагал на второго обязанность доказать, что приобретение было сделано не на деньги, полученные от первого. Такая ответственность одного супруга за долги друго-го предусматривалась, в принципе, для тех случаев, когда один супруг перевел безвозмездно свое имущество на имя другого, с намерением обмануть креди-торов и сохранить свое имущество, которое без такого обмана отвечало бы за долги. Поэтому считалось, что в данных случаях отступления от начал раз-дельности нет. Ведь отвечают не своим имуществом, а тем, которое безвоз-мездно и с целью обмана приобрели от супруга.
В-третьих, казенное взыскание с умершего чиновника обращалось на пенсию, получаемую его вдовою, потому что она получала пенсию за службу мужа, а не в виде дохода от принадлежащего ей имущества.
А.И. Загоровский критикует законодательное установление раздельно-сти супружеских имуществ, так как раздельность не учитывает реальных жиз-ненных обстоятельств. Совместное владение и пользование супругами имуще-ством учитывалось законом только для защиты интересов кредиторов при об-ращении взыскания на имущество должника. Напротив, другие авторы (Д.И. Мейер, И.А. Покровский) видят в законном разъединении имущества супругов единственный оплот интересов жены, когда она находится в личной зависимо-сти от мужа и он имеет возможность употребить во зло эту зависимость. «Оказывается, таким образом, что, когда согласие между супругами не нару-шается, законное начало разъединения их имущества на деле не существует и не составляет никакого препятствия к пользованию и распоряжению имуще-ством супругов сообразно идее брака, а порождает лишь некоторые формаль-ности, которые легко могут быть соблюдены. Но когда идея брака попирается в действительности, то, конечно, определения законодательства о разъедине-нии имущества супругов получают применение - да и слава Богу, что получа-ют!». По справедливому указанию И.А. Покровского, система имущественной раздельности соответствует началу равенства и независимости супругов, тогда как (современная автору) западноевропейская система общности имущества, установленная в различных вариантах в Германии, Франции, Швейцарии, су-ществовавшая до 1882 г. в Англии, которая предоставляет мужу в различном объеме права на управление и пользование принадлежавшим жене до брака или приобретенным ею во время брака имуществом, ущемляет права жены и ставит ее в унизительное положение. Эта система является пережитком старо-го порядка, когда муж был властелином над женой. Такая система общности не может быть оправдана тем, что издержки семейной жизни в первую оче-редь несет муж, поскольку доходы, получаемые мужем от имущества жены, могут значительно превышать эти издержки. «По счастливой исторической случайности наше русское право, вообще отставшее от права западноевропей-ского, в этом вопросе стоит в передовой шеренге...».
Действительно, все разновидности общности имущества супругов, су-ществовавшие в Западной Европе в конце XVIII - начале XX в., предоставляли мужу больший объем прав на принадлежащее супругам имущество. В то же время российская система имущественных отношений между супругами этого периода - раздельность имущества супругов при обязанности мужа содержать жену - в известной мере защищала интересы последней.
|
обратная связь
